Сказка «Три поросёнка» на церковнославянском языке

- Сказание о трехъ свиниахъ -

Во время оно, суща Нифъ-Нифъ иже отъ свиней суть, и два брата его жиста с нимъ, ихъ же имена суть Нафъ-Нафъ и Нуфъ-Нуфъ, яко же и братъ ихъ свиниама быша. Нифъ-Нифъ и Нафъ-Нафъ юродивы быша, Нуфъ-Нуфъ же былъ свинъ премудрости исполненъ. Живуща же во стране добрей, идеже яли былие травное и отъ пчелъ сотъ, ни въ чемъ же имуща нужду, совещаша, глаголаше: яко мы, добрiи свинiи, живуща во стране добрей, не имамъ нужды, но несть намъ идеже поселить ближнихъ нашихъ, и вся имения наша. Возрастъ же имамъ пояти себе женъ и родити сыновъ и дщерей, има же несть крова, ни ночлега ни пристола домовъ нашихъ. Сотворимъ же себе три кущи доблихъ, идеже вселимся съ женами и чадами нашими и всемъ имениемъ нашимъ. И бысть расприя въ братии, яко же глагола кийждо сотворити домъ свой по желанию своему. И не решиша, како подобаетъ сотворити домы своя, кийждо исшедъ сотворити яко же размышляше в себе. Сотвориша же Нифъ-Нифъ кущу изъ плевелъ, Нафъ-Нафъ изъ хврастия, а Нуфъ-Нуфъ изъ камене сотворша домъ.

И бысть, внегда почивали свинии сии на ложахъ своихъ подъ кровами домовъ своихъ, пришедъ въ землю ту волкъ, ища расхитити имения, его же не собра и пояти отъ скота, его же не пасохъ и не воздои. И уведе о поросяхъ сихъ, реша въ себе поясти и. Пришедъ же волкъ въ варъ дневный къ дому плевелному, въ немъ же почивалъ Нифъ-Нифъ, не размышляя страха смертнаго грядуща къ нему, дхну весьма зело на плевелы дома Нифъ-Нифова, и сотрясе стены дому того и рухнуша, яко не имеша основания на камени, вся же изъ плевелъ быша. Внегда же сокрушашася стены дома, восстав Нифъ-Нифъ отъ сна и рече: «О горе мне, яко не послушах увещеваний братии моихъ, рекших мне, яко не подобаетъ сотворити домъ из плевелъ! Азъ же по неразумию моему, сотвори сие, и чесо вижу и камо бежу ныне?» Уже отверзоша волку пасть свою на порося, избеже оный свинъ въ пределъ брата своего Нафъ-Нафа и волкъ гнаша его позади. И воставъ Нафъ-Нафъ отъ ложа своего, яко услыша толкуща брата, отверзоша. Вшедъ же въ горницу, возгласи Нифъ-Нифъ гласомъ велиим: «Увы мне! Яко волкъ лукавый пришедъ, разори имение мое плевельное и ныне грядетъ по мне ища пожрати ми!» И рече ему Нифъ-Нифъ: «Пришелъ ты ко мне погубити и мя съ собою? Но не ужасайся же, яко не изъ плевелъ домъ мой и не возможетъ волкъ зде яти ны». Еще же глаголаша има, пришедъ волкъ, грядущий въ следъ Нифъ-Нифа, обретъ дом, изъ хврастия сложенъ. И разуме, яко два порося сокрываста въ немъ, паче озлобихся и взалках, дхну зело на домъ из хврастия и пошатнушася (домъ). И дхну паки, и сотрясошася стены и рухну домъ, яко же и домъ Нифъ-Нифовъ. И объятъ страхъ велий свинии та, и излеста изъ хвраста дома, бежаста отъ волка въ пределъ Нуфъ-Нуфовъ, весьма вопита, и хрюката, яко свинии бяше.

Услыша Нуфъ-Нуфъ шумъ, его же устрои братия его бегуща, исшедъ во сретение има. Узреша же бегство братий своихъ зело ужаснуся и рече имя во сретение «Чесо убо неподобное твориша? Аще вы буйи есте, да бежита отъ волка, наипаче же должно вама сидета в домахъ своихъ, егда придетъ волкъ?!»

Они же рекоша ему, яко не огради домы ихъ отъ волка и како разрушишася (домы), како бегство сотвориша и силъ уже не имутъ сокрытися отъ него. И рече Нуфъ-Нуфъ: «Внидете же подъ кровъ дома моего, или я не братъ вамъ?». Внегда же вниди свинии в домъ и затвориша двери дома Нуфъ-Нуфова, иже изъ камене суть, пришедъ къ дому волкъ, взалкавъ зело и ярости приисполненъ пожрати поросей сихъ, и размышляше въ себе, яко домъ сей изъ камени сложенъ, дхну на него и ничесоже бысть стенамъ дома, дхну паки и паки. Разуме же, яко не тако подобаетъ пояти поросей, въ доме семъ таящихся, влеша на кровлю дому сего, мняше пролести въ дымоходъ пещи огненней, юже устрои Нуфъ-Нуфъ в дому своемъ, да согреетъ та вся ближняя его. И услыша поросяти, яко же волкъ яко змий ползоша въ дымоходъ дому каменнаго, его же сотвори Нуфъ-Нуфъ, сотвориша очагъ въ пещи и огнь возгореся, умори волка, той бо просунуша носъ свой в пещь и застряша яко Виний Пухъ, быхъ же волкъ весьма упитанъ.

И возрадовашася свинии о избавлении отъ волка.